Аннотация
В арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) и ее береговых эко-социо-экономических системах наблюдается значительное увеличение природных и техногенных рисков природопользования, что связано как с процессами глобального изменения климата Арктики, так и с постоянно увеличивающимся антропогенным воздействием. На основе представления риска как процесса в виде матриц риск-фактор – риск-источник и риск-объект – риск-фактор, предлагается использование матричного подхода оценки рисков арктического берегового природопользования. Подход основан на процессной классификации рисков, взаимодействии их составляющих и воздействии риска на элементы арктической береговой системы, с использованием экспертных критериальных оценок. В работе сформулированы основные принципы и алгоритм матричного подхода в виде последовательности трех действий: уменьшение размерности матриц составляющих рисков, расчет оценок риск-факторов Ri и расчет оценки интегрального показателя риска RInt. В качестве апробации получены оценки рисков природопользования для двух приморских территориальных образований Мурманской области (городское поселение Кола и сельское поселение Варзуга), и выделены наиболее значимые риск-факторы для каждой территории. Предлагаемый матричный подход позволяет осуществить картирование арктических береговых эко-социо-экономических систем по степени риска природопользования, проводить ситуационные и сценарные оценки интегрального показателя риска и его составляющих вследствие размещения нового инфраструктурного объекта.
Ключевые слова: риск природопользования, береговая эко-социо-экономическая система, Арктика, матрицы составляющих риска, интегральный показатель риска
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-05-00312.
Введение
Арктическая зона Российской Федерации (АЗРФ) с ее берегами является макрорегионом, в котором наблюдается значительное увеличение природных и техногенных рисков природопользования, что подтверждается содержанием недавно принятых документов стратегического планирования и территориального развития (Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года, утвержденные указом Президента РФ от 5 марта 2020 г. N 164; Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года, утвержденная указом Президента РФ от 26 октября 2020 г. № 645; Стратегия пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 13 февраля 2019 г. № 207-р, и другие документы) и научными разработками. Это связано с процессами глобального изменения климата Арктики, но в первую очередь – с постоянно увеличивающимся антропогенным воздействием на береговую эко-социо-экономическую систему АЗРФ [1, 2, 6, 10-12, 15].
В работе [3], в частности, была предложена классификационная система, определяющая виды, источники, сферы действия и пространственный масштаб составляющих рисков природопользования, а также характер их воздействий на элементы арктических береговых эко-социо-экономических систем. Риск как процесс представляется в виде цепочки трех взаимосвязанных составляющих (рис. 1):
- риск-источник как непосредственный элемент арктической береговой эко-социо-экономической системы, который и продуцирует риск природопользования;
- риск-фактор как непосредственный риск (событие), возможность реализации которого исходит от риск-источника с разной степенью вероятности и интенсивности проявления, и представляющий собой угрозу природопользования для какого-либо объекта системы;
- риск-объект как непосредственный элемент арктической береговой эко-социо-экономической системы, на который воздействует риск-фактор, с разной степенью интенсивности и угрозы его устойчивому функционированию. При этом необходимо отметить, что по своей сути риск-объект и риск-источник представляют близкие, а зачастую одни и те же элементы арктической береговой эко-социо-экономической системы, что дает возможность определения обратной связи процесса.
Рис. 1. Структура риска арктического берегового природопользования как процесса, [3]
Исходя из такого представления, взаимосвязи элементов структурных составляющих риска оценивались путем проведения экспертных оценок по 5-бальной системе для двух матриц:
- матрица риск-фактор (строки) – риск-источник (столбцы), отражающая степень продуцирования риск-фактора от воздействия каждого из риск-источников (матрица 21*19);
- матрица риск-объект (строки) – риск-фактор (столбцы), отражающая степень возможного воздействия каждого риск-фактора на нормальное эффективное функционирование риск-объектов (матрица 18*21).
Следующей задачей анализа, прогноза и разработки решений по реализации мероприятий управления рисками природопользования в береговой эко-социо-экономической системе АЗРФ является разработка инструментария оценки факторов риска и его интегрального показателя для рассматриваемого территориального объекта береговой системы. Однако, несмотря на большое количество подходов, включающих как количественные, так и экспертные и нормативные методы оценки рисков, они в большей степени относятся к вероятностным методам, с различной интерпретацией проводимых оценок [5, 7, 13, 14]. Предлагаемый матричный подход основывается на процессной классификации рисков арктического берегового природопользования, взаимодействии их составляющих и воздействии риска на элементы арктической береговой системы, с использованием экспертных критериальных оценок для элементов матриц составляющих риска.
Основные положения методики оценки рисков арктического берегового природопользования на основе матричного подхода
Основные принципы, заложенные в матричном подходе оценки рисков арктического берегового природопользования, включают следующие положения:
- арктическая береговая эко-социо-экономическая система, для которой проводится оценка рисков природопользования, представляет территориальный объект, чья протяженность может варьироваться от районного (например, приморское муниципальное образование районного уровня управления и прилегающие территориальные воды) до локального (например, приморское муниципальное образование поселений и прилегающие внутренние воды, узловые пространственные объекты в виде берегового поселения и прилегающих внутренних вод, и т.п.) пространственного уровней;
- оценки риск-факторов и интегрального показателя риска для территориального объекта АЗРФ проводятся в безразмерном виде;
- расчет оценки риск-факторов и интегрального показателя риска основывается на матрицах составляющих риска [3]:
матрице риск-фактор – риск-источник, которая отражает степень продуцирования риск-фактора от воздействия каждого из риск-источников;
- матрице риск-объект – риск-фактор, которая отражает степень возможного воздействия каждого риск-фактора на нормальное эффективное функционирование риск-объектов.
Алгоритм матричного подхода оценки риска природопользования в арктической береговой эко-социо-экономической системе реализуется в виде последовательности трех действий.
Уменьшение размерности матриц составляющих риска
Исходные матрицы риск-фактор – риск-источник и риск-объект – риск-фактор могут уменьшать размерность для рассматриваемой береговой системы в зависимости от следующих качеств этой системы.
1. Отсутствия в пределах рассматриваемого территориального объекта риск-источников. В случае отсутствия какого-либо риск-источника (например, портового комплекса и т.п.), естественно, отсутствует возможность продуцирования риск-факторов от него. Таким образом, все элементы соответствующего риск-источнику столбца в матрице риск-фактор – риск-источник обнуляются, и этот столбец становится возможным автоматически удалить из матрицы. При этом в первую очередь принимается во внимание классификационный вид риск-источника, т.е. риск-источники природного происхождения присутствуют практически повсеместно, наличие геологических источников зависит от ряда внешних параметров (например, геологической/сейсмологической устойчивости, типа и степени устойчивости береговой линии и т.п.), а антропогенные/техногенные источники могут присутствовать либо отсутствуют в пределах рассматриваемой территории. В результате количество столбцов в матрице риск-фактор – риск-источник может быть сокращено.
2. Отсутствия на рассматриваемой территории риск-фактора. В соответствии с сокращением столбцов в матрице риск-фактор – риск-источник, в ней возможны нулевые (близкие к нулю) суммарные продуцирующие воздействия оставшихся риск-источников на риск-факторы. В этом случае становится возможным сокращение количества строк в данной матрице, что взаимно влечет сокращение количества столбцов в матрице риск-объект – риск-фактор.
3. Отсутствия на рассматриваемой территории риск-объектов. В случае отсутствия какого-либо риск-объекта (например, обрабатывающих предприятий с соответствующей инфраструктурой и т.п.), естественно, отсутствует возможность воздействия на него риск-факторов. Таким образом, все элементы соответствующей риск-объекту строки в матрице риск-объект – риск-фактор обнуляются, и эту строку становится возможным автоматически удалить из матрицы. Количество строк в матрице риск-объект – риск-фактор может быть сокращено.
Расчет оценок риск-факторов Ri
Для скорректированных для рассматриваемого территориального объекта матриц риск-фактор – риск-источник и риск-объект – риск-фактор проводится расчет оценки каждого риск-фактора Ri. При этом расчет происходит исходя из двух составляющих:
- сумма строки в матрице риск-фактор – риск-источник, для фактора Ri, с учетом корректирующего коэффициента, отражающего степень управляемости по снижению рисков для каждого риск-источника, воздействующего на риск-фактор;
- сумма столбца в матрице риск-объект – риск-фактор, для фактора Ri, с учетом корректирующих коэффициентов, отражающих пространственный масштаб проявления риск-фактора, временной масштаб воздействия риск-фактора, степень прогнозируемости вероятности проявления риск-фактора, частоту продуцирования воздействия риск-фактора на риск-объект, количество непосредственных риск-объектов, на которые воздействует риск-фактор, степень возможности индуцирования последовательной цепочки риска для риск-объектов и размер (тяжесть) ущерба / последствий реализации риска для риск-объектов.
В общем виде, расчет оценки риска Riосуществляется по формуле (1):
где Ri – оценка проявления i-го риск-фактора, ед.;
RS-Fj – степень продуцирования i-го риск-фактора со стороны j-го риск-источника, ед.;
RF-Oj – степень воздействия i-го риск-фактора на k-ый риск-объект, ед.;
km – коэффициент степени управляемости по снижению рисков для риск-источника, воздействующего на риск-фактор;
ks – коэффициент пространственного масштаба проявления риск-фактора;
kt – коэффициент временного масштаба воздействия риск-фактора;
kp – коэффициент степени прогнозируемости вероятности проявления риск-фактора;
kf – коэффициент частоты возникновения воздействия риск-фактора на риск-объект;
kc – коэффициент количества риск-объектов одного вида, находящихся в пределах рассматриваемой территории, на которые воздействует риск-фактор;
kind – коэффициент степени возможности индуцирования последовательной цепочки риска для риск-объектов;
kd – коэффициент размера (тяжести) ущерба / последствий реализации риска для риск-объектов.
По сути, значения всех указанных коэффициентов представляют собой матрицы, с размерностью аналогичными преобразованными для рассматриваемой территории матрицам риск-фактор – риск-источник (для коэффициента km) и риск-объект – риск-фактор (для остальных коэффициентов).
Расчет оценки интегрального показателя риска RInt
Оценка интегрального показателя риска RInt рассчитывается как сумма всех риск-факторов Ri, с учетом рассмотренных выше коэффициентов, отображающих территориальные классификационные признаки, видовые формы и особенности составляющих риска. Расчет интегрального показателя риска RInt осуществляется по формуле (2):
где RInt – интегральный показатель риска, ед.
Коэффициенты оценки рисков арктического берегового природопользования как территориальные классификационные признаки и видовые формы составляющих риска
Принимая во внимание изложенный алгоритм расчета риска арктического берегового природопользования в виде последовательности риск-источник – риск-фактор – риск-объект, рассмотрим их классификационные признаки, видовые формы, а также градации воздействий на элементы арктических береговых эко-социо-экономических систем в виде рассмотренных выше коэффициентов.
По степени управляемости по снижению рисков (коэффициент km) риск-источники подразделяются на:
- управляемые риск-источники, подверженные процессам управления, позволяющим существенно снижать вероятность индуцирования ими риск-факторов;
- ограниченно управляемые риск-источники, имеющие ограниченные возможности по процессам управления и воздействия, позволяющим снижать вероятность индуцирования ими риск-факторов;
- неуправляемые риск-источники, практически не имеющие возможностей по процессам управления и воздействия, позволяющим снижать вероятность индуцирования ими риск-факторов.
По пространственному масштабу проявления (коэффициент ks) риск-факторы подразделяются на:
- локальные, риск-фактор воздействует на единичный объект, площадью до 1 км2;
- местные, риск-фактор воздействует на единичный объект или несколько компактно расположенных объектов, на площади от 1 до 100 км2;
- региональные, риск-фактор воздействует на совокупность объектов, расположенных на значительном расстоянии друг от друга, на площади более 100 км2;
- глобальные, риск-фактор воздействует на совокупность объектов АЗРФ в пределах одного или нескольких регионов (субъектов Российской Федерации), с потенциальным воздействием на всю территорию АЗРФ в целом.
По временному масштабу воздействия (коэффициент kt) риск-фактор и последствия его проявления подразделяются на:
- краткосрочные, с кратковременным (до 3 суток) воздействием на объект;
- среднесрочные, с непродолжительным (от 3 до 30 суток) воздействием на объект;
- долгосрочные, с долговременным (более 30 суток) воздействием на объект.
По степени прогнозируемости вероятности проявления (коэффициент kp), риск-фактор и последствия его проявления подразделяются по следующим градациям:
- прогнозируемые, с высокой степенью вероятности реализации прогноза (более 75 %);
- частично прогнозируемые, невысокая степень вероятности реализации прогноза (25-75 %);
- непрогнозируемые, практически без возможности составления прогноза (вероятность его реализации менее 25 %).
По частоте возникновения (коэффициент kf) выделяют следующие градации риск-фактора и последствий его проявления:
- единичные, единичный характер возникновения (не более 1 раза в 10 лет);
- редкие, имеющие редкий характер возникновения (не менее 1 раза в 3 года);
- регулярные, которые возникают регулярно (не менее 1 раза в год);
- частые, с периодичностью в среднем за год не менее 1 раза в 3 месяца.
По признаку количества объектов (реципиентов) риска, располагающихся в пределах рассматриваемой территории АЗРФ (коэффициент kc), градации риск-объектов включают:
- единичные риск-объекты, 1 объект на территорию;
- группа риск-объектов, до 5 объектов на территорию;
- совокупность риск-объектов, более 5 объектов на территорию.
По возможности индуцирования последовательной цепочки рисков (коэффициент kind), риск-объекты имеют градации:
- высокая возможность продуцирования самостоятельных рисков (выступать риск-источником) вследствие воздействия на него риск-фактора;
- средняя (невысокая) возможность продуцирования самостоятельных рисков (выступать риск-источником) вследствие воздействия на него риск-фактора;
- низкая возможность, риск-объект практически не может продуцировать самостоятельные риски (выступать риск-источником) воздействия на него риск-фактора.
По размеру (тяжести) ущерба и последствий реализации события (коэффициент kd), риск-объекты имеют следующие градации:
- незначительный размер ущерба/последствий, при котором риск-объект имеет незначительные последствия воздействия риск-фактора, изменения в береговой системе не выходят за пределы обычной изменчивости, ущерб не превышает 1 млн. руб.;
- существенный размер ущерба/последствий, при котором риск-объект имеет существенные последствия воздействия риск-фактора, изменения в береговой системе превышают пределы обычной изменчивости, ущерб измеряется в пределах 1-100 млн. руб.;
- значительный размер ущерба/последствий, при котором риск-объект имеет значительные последствия воздействия риск-фактора, происходят значительные изменения в береговой системе, с нарушением отдельных ее компонентов, ущерб измеряется в пределах 100-1000 млн. руб.;
- катастрофический размер ущерба/последствий, при котором риск-объект имеет катастрофические последствия воздействия риск-фактора, происходят значительные изменения в береговой системе, с необратимыми нарушениями ее компонентов, ущерб превышает 1 млрд. руб.
Значения коэффициентов определяются для каждого элемента матриц риск-фактор – риск-источник (как степень продуцирования i-го риск-фактора со стороны j-го риск-источника) и риск-объект – риск-фактор (как степень воздействия i-го риск-фактора на k-ый риск-объект) для рассматриваемого района. При определении значений коэффициентов в приведенных градациях используется равномерная шкала на отрезке [0; 1].
Необходимо отметить, что все коэффициенты, кроме коэффициента kc, зависят в первую очередь от природы риск-источника (для коэффициента km), а для риск-факторов антропогенных/технологических источников – от технологического уровня объекта, степени его модернизированности и технической безопасности, уровня квалификации персонала объекта и т.д.
Оценка рисков арктического берегового природопользования для районов Мурманской области
В качестве апробации применения изложенной методики оценка рисков арктического берегового природопользования были рассмотрены два локальных приморских территориальных образования Мурманской области:
- городское поселение Кола, как локальное муниципальное образование, входящее в состав Кольского района, и расположенное на территории слияния рек Кола и Тулома и их впадения в Кольский залив Баренцева моря;
- сельское поселение Варзуга, как локальное муниципальное образование, входящее в состав Терского района, расположенное в береговой зоне Белого моря.
Необходимо отметить, что данные территориальные образования обладают существенными несходствами по большинству физико-географических и социально-экономических параметров, что дает возможность оценить применимость методики для арктических территорий различного типа [4].
Городское поселение Кола расположено в зоне распространения вечной мерзлоты. Недалеко от города, немногим более 10 км, расположен г. Мурманск, а в 15 километрах находится посёлок городского типа Мурмаши с международным аэропортом «Мурманск». Территория муниципалитета находится в атлантико-арктической зоне умеренного климата, климат формируется близостью Баренцева моря, с сильными ветрами и осадками. При этом зима более холодная, реки Тулома и Кола и место их впадения в Кольский залив замерзают, в отличие от более широкой и открытой северной части залива. Самыми многоэтажными домами являются девятиэтажные, основная застройка города - «хрущёвки», присутствуют дома сталинской постройки, в районе железнодорожной станции «Кола» присутствуют полуразвалившиеся деревянные дома. На территории находится также ряд социально значимых учреждений. Основными отраслями экономики муниципального образования являются железнодорожные и автомобильные перевозки, передача электроэнергии, а также пищевая промышленность, бетонный завод, несколько частных строительных компаний.
Сельское поселение Варзуга расположено на юге Мурманской области, с юга омывается Белым морем. На территории проживает менее 700 человек, разбросанных по 8 населенным пунктам и некоторому количеству отдельных домов по берегу моря. Акватория Белого моря замерзает в зимнее время, ветровая нагрузка невысокая, со значительными осадками. Экономику территории определяет экстремальный туризм, подсобное сельское хозяйство, ряд кустарных камнеобрабатывающих цехов на сувенирные цели. Линии электропередач и транспортная инфраструктура отсутствуют, единственная неасфальтированная дорога идет от Умбы до Варзуги. В отдаленные населенные пункты муниципалитета иногда можно добраться на теплоходе.
Принимая во внимание территориальные особенности рассматриваемых территориальных образований, была проведена оценка рисков арктического берегового природопользования и получены следующие основные результаты.
Для территории городского поселения Кола и прилегающей акватории внутренних вод произошло незначительное сокращение исходных матриц риск-фактор – риск-источник (до размерности 18*10) и риск-объект – риск-фактор (до размерности 10*18), за счет сокращения риск-источников и риск-объектов, отсутствующих на рассматриваемой территории. При этом число риск-факторов сократилось только на три позиции: землетрясения, абразия берегов и радиационное заражение.
Расчеты оценок риск-факторов с учетом указанных коэффициентов оценки рисков арктического берегового природопользования, отражающих территориальные классификационные признаки и видовые формы составляющих рисков, показали, что наиболее значительными являются такие риск-факторы, как:
- пожар, оценка риск-фактора 32,6 ед.;
- техногенная авария, оценка риск-фактора 31,2 ед.;
- климатические воздействия потепления, включая таяние вечной мерзлоты и повышение уровня моря, оценка риск-фактора 26,3 ед.
Иными значимыми риск-факторами, с оценкой более 20, являются факторы ветровой нагрузки, обледенения, подтопления территорий вследствие половодья, выбросы загрязняющих веществ в атмосферу и инфекционного/эпидемиологического заражения. Интегральная оценка риска для территориального образования составила 339,7 ед.
Для территории сельского поселения Варзуга и прилегающей акватории внутренних вод произошло существенное сокращение исходных матриц риск-фактор – риск-источник (до размерности 14*7) и риск-объект – риск-фактор (до размерности 6*14), за счет сокращения риск-источников и риск-объектов, отсутствующих на рассматриваемой территории. При этом как риск-объекты были рассмотрены урез берега, сухопутная и морская экосистемы, человек и социальные объекты инфраструктуры, а также суда вне портовых комплексов (трафик судов во внутренних водах).
Расчеты оценок риск-факторов с учетом указанных коэффициентов оценки рисков арктического берегового природопользования, отражающих территориальные классификационные признаки и видовые формы составляющих рисков, показали, что наиболее значительными являются такие риск-факторы, как:
- пожар, оценка риск-фактора 22,8 ед.;
- подтопление территорий, в т.ч. вследствие половодий, оценка риск-фактора 20,6 ед.;
- инфекционные/эпидемиологические заболевания, оценка риск-фактора 19,8 ед.
Интегральная оценка риска для территориального образования составила 196,9 ед.
Заключение
Разработка методологии оценки рисков берегового природопользования в АЗРФ является одной из важнейших задач в вопросах обеспечения устойчивого развития этой стратегической территории Российской Федерации. Проведение таких оценок даст возможность осуществления системного анализа составляющих рисков арктического природопользования в береговых эко-социо-экономических системах, изучения взаимосвязей и воздействий природных и техногенных рисков.
Методология матричного подхода в оценке рисков основывается на их классификационных и структурных признаках, рассмотрении риска как процесса, неизбежного в арктическом береговом природопользовании, но возможного к уменьшению вероятности реализации риск-событий. Сама оценка учитывает взаимодействие составляющих риска и воздействия риск-факторов на элементы арктической береговой системы, как риск-объекты, с использованием экспертных критериальных оценок для элементов матриц составляющих риска.
Результаты оценок рисков арктического берегового природопользования получены для двух районов Мурманской области с различной территориальной организацией по большинству физико-географических и социально-экономических параметров. Так, интегральная оценка риска для городского поселения Кола оказалась в полтора раза выше, чем для сельского поселения Варзуга, с существенными различиями по структуре и взаимосвязями в последовательности риск-источник – риск-фактор – риск-объект риск. Это позволило выделить наиболее значимые риск-факторы для каждой территории, управленческое воздействие на которые с целью снижения вероятности их проявления, даст возможность снижения риска берегового природопользования.
В целом, предлагаемый матричный подход позволяет получить пространственное распределение оценок рисков, а также выявлять наиболее важные риск-факторы и оценивать возможные комбинации отдельных показателей, например, воздействие природных риск-факторов, антропогенных риск-факторов, риск-факторов морской деятельности и т.п. Благодаря этому возможно картирование арктических береговых эко-социо-экономических систем различного пространственного уровня по степени риска природопользования на территориях, в целях разработки рекомендации по принятию управленческих решений по территориальному планированию и ресурсопользованию [8, 9].
Кроме того, представляет интерес проведение ситуационных и сценарных оценок по изменению интегрального показателя риска вследствие размещения какого-либо объекта – т.е. составление прогноза изменения интегральной оценки риска и его составляющих от размещения нового объекта. При этом отметим, что в случае планирования к размещению нового уникального для данной территории объекта, это приводит к расширению матриц составляющих риска.
Список литературы
1. Баландин Д.А., Баландин Е.Д., Пыткин А.Н. Приоритеты пространственного развития арктических территорий // Экономические отношения. 2019. Т. 9. № 3. С. 1735-1746. doi: 10.18334/eo.9.3.40926.
2. Болсуновская Ю.А., Боярко Г.Ю. Особые экологические риски в системе обеспечения экологической безопасности арктического региона РФ // Фундаментальные исследования. 2014. № 9-12. С. 2725-2728.
3. Гогоберидзе Г.Г., Румянцева Е.А., Шилин М.Б. Природные и техногенные риски природопользования в береговых эко-социо-экономических системах Арктической зоны Российской Федерации // Региональная экономика: теория и практика. 2021. Т. 19. № 2 (485). С. 360-383. doi: 10.24891/re.19.2.360.
4. Ершова А.А., Вицентий А.В., Гогоберидзе Г.Г., Шишаев М.Г., Ломов П.А. Морское пространственное планирование: возможности для приморских территорий и прилегающих акваторий Мурманской области // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2018. Т. 14. Вып. 2. С. 269-287. doi: 10.24891/ni.14.2.269.
5. Картвелишвили В.М., Свиридова О.А. Риск-менеджмент. Методы оценки риска. М.: ФГБОУ ВО «РЭУ им. Г. В. Плеханова», 2017. 120 с.
6. Кочуров Б.И., Слипенчук М.В. Лобковский В.А., Костровска С.К. Стратегия социально-экономического развития Арктики в контексте глобальных ресурсных и технологических изменений и вызовов // Проблемы региональной экологии. 2015. № 1. С. 122-127.
7. Кузьмин С.Б. Оценка риска природопользования для субъектов Российской Федерации // Геориск. 2016. № 2. С. 30-37.
8. Кузьмин С.Б., Лопаткин Д.А. Картографирование риска природопользования в субъектах Российской Федерации // Геодезия и картография. 2020. Т. 81. № 9. С. 14-29. doi: 10.22389/0016-7126-2020-963-9-14-29.
9. Кулыгин В.В. Разработка геоинформационного ресурса рисков опасных природных явлений для морехозяйственной деятельности // Интеркарто. Интергис. 2018. Т. 24. № 1. С. 158-166. doi: 10.24057/2414-9179-2018-1-24-158-166.
10. Лаженцев В.Н. Социально-экономическое пространство и территориальное развитие севера и Арктики России // Экономика региона. 2018. Т. 14. № 2. С. 353-365. doi: 10.17059/2018-2-2.
11. Моргунов Б.А., Терентьев А.А., Козельцев М.Л. Оценка трансграничных рисков и глобальных последствий изменений климата и экономической деятельности в бассейнах арктических морей // Известия Российской академии наук. Серия географическая. 2019. № 2. С. 100-108. doi: 10.31857/S2587-556620192100-108.
12. Порфирьев Б.Н., Лексин В.Н. Роль технологической модернизации в формировании социально ориентированной экономики и обеспечении устойчивого развития российской Арктики // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2017. Т. 8. № S4 (32). С. 629-639. doi: 10.18184/2079-4665.2017.8.4.629-639.
13. Управление рисками техногенных катастроф и стихийных бедствий / Под общей редакцией Фалеева М.И. М.: ФГБУ ВНИИ ГОЧС (ФЦ), 2016. 270 с.
14. Фрумин Г.Т. Техногенные системы и экологический риск. СПб.: Спецлит, 2016. 136 с.
15. Хвостова М.С. Влияние опасных природных процессов и явлений на безопасность хозяйственной деятельности в Арктической зоне РФ // Российская Арктика. 2020. № 12. С. 5-22. doi: 10.24412/2658-4255-2021-1-05-22.
References
1. Balandin D.A., Balandin E.D., Pytkin A.N. Prioritety prostranstvennogo razvitiya arkticheskih territorij [Priorities of spatial development of the Arctic territories]. Ekonomicheskie otnosheniya [Economic relations], 2019, vol. 9, no. 3, pp. 1735-1746. doi: 10.18334/eo.9.3.40926. (In Russian).
2. Bolsunovskaya Yu.A., Boyarko G.Yu. Osobye ekologicheskie riski v sisteme obespecheniya ekologicheskoj bezopasnosti arkticheskogo regiona RF [Special environmental risks in the system of ensuring environmental safety of the Arctic region of the Russian Federation]. Fundamental'nye issledovaniya [Fundamental research], 2014, no. 9-12, pp. 2725-2728. (In Russian).
3. Gogoberidze G.G., Rumyanceva E.A., Shilin M.B. Prirodnye i tekhnogennye riski prirodopol'zovaniya v beregovyh eko-socio-ekonomicheskih sistemah Arkticheskoj zony Rossijskoj Federacii [Natural and technogenic risks of nature management in coastal eco-socio-economic systems of the Russian Arctic]. Regional'naya ekonomika: teoriya i praktika [Regional economy: theory and practice], 2021, vol. 19, no. 2 (485), pp. 360-383. doi: 10.24891/re.19.2.360. (In Russian).
4. Ershova A.A., Vicentij A.V., Gogoberidze G.G., Shishaev M.G., Lomov P.A. Morskoe prostranstvennoe planirovanie: vozmozhnosti dlya primorskih territorij i prilegayushchih akvatorij Murmanskoj oblasti [Marine spatial planning: opportunities for the coastal territories and adjacent water areas of the Murmansk Oblast]. Nacional'nye interesy: prioritety i bezopasnost' [National interests: priorities and security], 2018, vol. 14, no. 2. pp. 269-287. doi: 10.24891/ni.14.2.269. (In Russian).
5. Kartvelishvili V.M., Sviridova O.A. Risk-menedzhment. Metody ocenki riska [Risk management. Risk assessment methods]. Moscow, G.V. Plekhanov’s REU Publ., 2017, 120 p. (In Russian).
6. Kochurov B.I., Slipenchuk M.V. Lobkovskij V.A., Kostrovska S.K. Strategiya social'no-ekonomicheskogo razvitiya Arktiki v kontekste global'nyh resursnyh i tekhnologicheskih izmenenij i vyzovov [Strategy of socio-economic development of the Arctic in the context of global resource and technological changes and challenges]. Problemy regional'noj ekologii [Problems of regional ecology], 2015, no. 1, pp. 122-127. (In Russian).
7. Kuz'min S.B. Ocenka riska prirodopol'zovaniya dlya sub"ektov Rossijskoj Federacii [Nature management risk assessment for the subjects of the Russian Federation]. Georisk [Georisk], 2016, no. 2, pp. 30-37. (In Russian).
8. Kuz'min S.B., Lopatkin D.A. Kartografirovanie riska prirodopol'zovaniya v sub"ektah Rossijskoj Federacii [Mapping the risk of nature management in the Subjects of the Russian Federation]. Geodeziya i kartografiya [Geodesy and cartography], 2020, vol. 81, no. 9, pp. 14-29. doi: 10.22389/0016-7126-2020-963-9-14-29. (In Russian).
9. Kulygin V.V. Razrabotka geoinformacionnogo resursa riskov opasnyh prirodnyh yavlenij dlya morekhozyajstvennoj deyatel'nosti [Development of a geoinformation resource of risks of dangerous natural phenomena for maritime economic activity]. Interkarto. Intergis [Intercarto. Intergis], 2018, vol. 24, no. 1, pp. 158-166. doi: 10.24057/2414-9179-2018-1-24-158-166. (In Russian).
10. Lazhencev V.N. Social'no-ekonomicheskoe prostranstvo i territorial'noe razvitie severa i Arktiki Rossii [Socio-economic space and territorial development of the North and the Arctic of Russia]. Ekonomika regiona [Economy of the region], 2018, vol. 14, no. 2, pp. 353-365. doi: 10.17059/2018-2-2. (In Russian).
11. Morgunov B.A., Terent'ev A.A., Kozel'cev M.L. Ocenka transgranichnyh riskov i global'nyh posledstvij izmenenij klimata i ekonomicheskoj deyatel'nosti v bassejnah arkticheskih morej [Assessment of transboundary risks and global consequences of climate change and economic activity in the Arctic seas]. Izvestiya Rossijskoj akademii nauk. Seriya geograficheskaya [Proceedings of the Russian Academy of Sciences. Geographical series], 2019, no. 2, pp. 100-108. doi: 10.31857/S2587-556620192100-108. (In Russian).
12. Porfir'ev B.N., Leksin V.N. Rol' tekhnologicheskoj modernizacii v formirovanii social'no orientirovannoj ekonomiki i obespechenii ustojchivogo razvitiya rossijskoj Arktiki [The role of technological modernization in the formation of a socially oriented economy and ensuring the sustainable development of the Russian Arctic]. MIR (Modernizaciya. Innovacii. Razvitie) [MID (Modernization. Innovations. Development)], 2017, vol. 8, no. S4 (32), pp. 629-639. doi: 10.18184/2079-4665.2017.8.4.629-639. (In Russian).
13. Upravlenie riskami tekhnogennyh katastrof i stihijnyh bedstvij [Risk management of technogenic and natural disasters]. Ed. M.I. Faleev. Moscow, GOCS Publ., 2016, 270 p. (In Russian).
14. Frumin G.T. Tekhnogennye sistemy i ekologicheskij risk [Technogenic systems and environmental risk]. St. Petersburg, Speclit Publ., 2016, 136 p. (In Russian).
15. Hvostova M.S. Vliyanie opasnyh prirodnyh processov i yavlenij na bezopasnost' hozyajstvennoj deyatel'nosti v Arkticheskoj zone RF [Influence of dangerous natural processes and phenomena on the safety of economic activity in the Russian Arctic]. Rossijskaya Arktika [Russian Arctic], 2020, no. 12, pp. 5-22. doi: 10.24412/2658-4255-2021-1-05-22. (In Russian).
Статья представлена в открытом доступе в полнотекстовом формате по лицензии Creative Commons 4.0
